Никколо Паганини. Жизнь и творчество

 Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
 Что такое тёмный ужас начинателя игры!
       
                               (Здесь и дальше — Н. С. Гумилёв.)

Неизвестно, мечтал ли сам маленький Никколо более двухсот лет назад о счастье такого владения скрипкой. Правда, дар проявился рано, и с четырёх лет мандолина, скрипка и гитара навсегда стали верными спутниками его жизни.

 Тот, кто взял её однажды в повелительные руки,
 У того исчез навеки безмятежный свет очей…

В Италии в муниципалитете Генуи хранится скрипка Паганини, которую он завещал своему родному городу. На ней раз в год играют самые знаменитые скрипачи мира. Будет великое торжество и 27 октября в честь 230-летия со дня рождения их прославленного земляка.

Город с богатой историей и множеством знаменитых уроженцев бережёт память о Никколо Паганини и не ограничивается музеем и залом Паганини с его наследием и скрипкой. С 1954 года здесь проводится Международный конкурс скрипачей — "Премия Паганини". Активно действует ассоциация "Друзья Паганини", одним из направлений своей деятельности объявившая очищение имени "неистового Никколо" от нагромождения легенд, наветов и сплетен.

А как им не быть? Виртуозность Паганини была фантастической, воздействие её на слушателей невероятно и необъяснимо. Для современников он казался тайной. Одни считали его гением, другие — шарлатаном. Равнодушных не было, нет и, похоже, не будет никогда. Слушателей околдовывали небывалая страстность исполнения, яркость образов, полёт фантазии. Паганини первым из скрипачей исполнял концертные программы наизусть.

Знаменитое "Паганини не повторяет!" прозвучало в феврале 1818 г. в театре Кариньяно в Турине, когда сам король Карл Феличе Савойский попросил маэстро повторить музыкальный отрывок. А Паганини во время концерта любил импровизировать… Мучительной платой за энергию, которую излучала его музыка, были серьёзные раны на пальцах. По этой причине и прозвучал столь необычный для короля ответ, после чего тут же была отменена высочайшая просьба о третьем программном концерте.

Паганини бесконечно расширил сферу воздействия скрипичного искусства и заложил основы современной техники игры на скрипке. Некоторые его произведения настолько трудны, что после его смерти долгое время считались неисполнимыми.

 Надо вечно петь и плакать
 этим струнам, звонким струнам,
 Вечно должен биться, виться обезумевший смычок…

Его игра была волшебством! Только сейчас потомки начали понимать часть секретов этого волшебства — использование всех возможностей инструмента, растяжку пальцев, скачки, разнообразную технику двойных нот, ударные штрихи, игру на одной струне.

В связи с этим вспоминается одна редкая фотография из какого-то старого журнала. На ней был запечатлен сам маэстро (тогда искусство фотографии только зарождалось, но они с Паганини всё же пересеклись во времени.) Внешность гениального скрипача получилась нечёткой, но изображение донесло его руки, особенно левую с небывалой, неестественной, нечеловеческой растяжкой. Фото сопровождалось рассуждениями учёных-физиологов на тему нереальной руки гения, которая сама по себе явилась небывалым инструментом — даром богов.

Откуда такое чудо? Немногие знают, что Паганини с детских лет играл на гитаре. Судя по многочисленным посвящениям и пометкам, он этим инструментом занимался на протяжении всей своей жизни. Современники, слышавшие игру Паганини на гитаре, единодушны: Паганини-гитарист равен Паганини-скрипачу.

В своих струнных квартетах с гитарой Паганини попеременно исполнял партии скрипки и гитары. Ему не мешала игра на двух инструментах, не имеющих, казалось, ничего общего в технике; напротив, игра на шестиструнной гитаре породила новые технические приёмы и способствовала развитию виртуозной техники великого скрипача. Она и развила его руку?

Паганини не повторяет, но может быть повторится его дар?

 На, владей волшебной скрипкой,
 посмотри в глаза чудовищ…

Музыка Паганини вдохновляла многих композиторов. Некоторые его произведения обработаны для фортепиано Листом, Шуманом, Римановским. Мелодии же "Кампанеллы" и Двадцать четвёртого каприса легли в основу обработок и вариаций композиторов различных поколений и школ: Листа, Шопена, Брамса, Рахманинова, Лютославского. Сам же романтический образ музыканта запечатлён Г. Гейне в его повести "Флорентийские ночи".